ЕВГЕНИЙ ЛУМПОВ.
На прошедшем в Алматы первом киносмотре «Отверженных» главный приз получил молодой режиссер Дархан Тулегенов.
Картина Дархана – «Луч утренней зари» — это история не только взросления, но и многостороннего конфликта на фоне актуальной действительности: конфликта с собой, со старшим поколением, со сверстниками, с реальностью. Остро, но не без поэтики режиссер рассказал о том, что казалось ему важным. Также откровенно он рассказал и самом фильме.
‒ Дархан, почему приз «Отверженных» так ценен для тебя?
‒ Наверное, потому что это хорошая возможность проявить себя дальше. Хотя как раз сам приз не так важен, гораздо важнее поддержка.
‒ Есть в планах показать фильм на других фестивалях?
‒ Есть, но конкретных фестивалей назвать пока не могу. Сейчас хочется пустить фильм в свободное плавание. К тому же все мои мысли направлены сейчас на осуществление следующего проекта.
‒ Как родился замысел фильма? Почему именно эта тема?
‒ Все истории, которые я воплощаю, исходят из наблюдений за людьми. Сидя в автобусе, в метро или же просто шагая по улицам города, я не перестаю искать интересных персонажей. Если вдруг найдётся такой, то я тут же мысленно задаю ему шлейф, пытаюсь определить приблизительное состояние его души и после того, как он покидает зону моей видимости, пытаюсь фантазировать дальнейшие действия этого человека. Когда персонаж уже есть, нужно только придумать обстоятельства, из этого и рождается история. Все, что было воплощено ‒ придумано.
‒ В кадре профессиональные актеры или нет? Какие задачи ты перед ними ставил?
‒ Да, есть профессиональные актеры, но не все. Например, исполнитель главной роли Ерболат Атабай учится на втором курсе академии Жургенова на режиссёра-документалиста, роль матери исполнила профессиональная актриса из Ауэзовского театра Баян Кажнабиева, роль отчима Дулыга Акмолда ‒ тоже профессионал своего дела, и работать с ним одно удовольствие. Дулыга и Баян согласились только на одну смену, поэтому все было очень сжато, время работы с актером на площадке практически отсутствовало. Я ездил к ним в театр, мы общались, обсуждали детали в гримерке, в паузах между репетициями. Основная работа проходила именно там, и на площадку актеры приехали уже подготовленными. С Ерболатом же мы каждый день встречались в академии, проводили в аудитории видеопробы, и каждый раз я понимал, что он именно тот, кто подходит для этой роли. Позднее я узнал, что он лично пропустил через себя эту историю, потому что был частично связан с ней. Ребята из массовки являлись на тот момент студентами РЭЦК им. Ж.Елебекова. Все они во главе с их преподавателем любезно согласились участвовать. Да я и сам бывший студент этого колледжа, закончил театральный факультет. Нуржан Азретович по моей просьбе подготовил ребят по сценбою, и даже во время своих занятий давал мне возможность выстроить площадку прямо в аудитории, что действительно облегчило задачу во время съёмок.
‒ Какова твоя трактовка образа старого трамвая?
‒ Его можно трактовать по-разному. Я не ожидал, что образ воспримется так глобально. Но задумал его как образ потерянного разрушенного детства.
‒ Изображенная реальность тебе хорошо знакома?
‒ Сама ситуация, к счастью, нет. Но характеры, которые были изображены, взяты из жизни.
‒ Что-то из увиденного можно назвать частью твоего режиссерского почерка?
‒ Я не думаю, что там есть определенный почерк. Людям со стороны виднее. Я не пытаюсь сделать что-то новое. Каждое новое задание или же короткометражный фильм были и будут экспериментами, по крайней мере, сейчас. Если же, по мнению людей со стороны, они похожи по стилю, то возможно почерк есть, но это почерк, о котором я пока не знаю.
‒ Чем, по-твоему, он мог не угодить отборщикам «Бастау»?
‒ Не могу ответить на этот вопрос. Я не знаю, как у них все устроено, но это их выбор и мнение. Обиды нет. Обижаться не имеет смысла. В мире около 3-4 тысяч фестивалей, если не больше. Сейчас главное создать конкуренцию внутри, чтобы количество переросло в качество. Поэтому, когда мне предложили принять участие в смотре, я не раздумывая, согласился. Надеюсь на то, что эта хорошая традиция продолжиться.
‒ На твое творчество как-то влияет «Партизанское кино»?
‒ Не влияет, но вдохновляет. Мы студенты киновузов, в каком-то смысле, тоже «Партизаны»: собираемся разными группами, снимаем без должной поддержки и нами движет общая идея.
‒ Главный комплемент фильму от зрителей или критиков?
‒ Хвастать не буду, но скажу, что получил его от зрителей и это очень приятно.
‒ А главный упрек?
‒ О нем тоже умолчу! Но если честно, то он исходил от меня самого.
‒ Что для тебя важнее – форма фильма или же его содержание?
‒ Содержание. Я сторонник того, чтобы фильм, в первую очередь, рассказывал историю. На первом курсе я ещё пытался познать форму, придумать что-то новое, экранизировав хокку. Сейчас я понял, что мне это пока ещё не по плечу ‒слишком глубоко копать в эти дела.
‒ Что ты думаешь о положении дел в нашем кинематографе? Чего тебе, как начинающему кинематографисту, не хватает?
‒ В рамках студенческого кино, снимаются порядка 50-60 короткометражных картин в год, но, к сожалению, они вынуждены лежать на полках. 80% из них снимаются исключительно для того, чтобы получить зачёт, остальные 20% показывают на зарубежных фестивалях, но о них не говорят и не пишут у нас, они не получают призов, не испытывают конкуренции. Мы не выдержим, не сможем развиваться дальше, если даже у себя не можем её создать. А
конкуренция нужна.
‒ Почему именно кино стало твоим делом жизни?
‒ Как и у многих, я думаю, этот интерес проявлялся в игрушках, с которыми я играл. Я
придумывал сценки, сюжет, от начала до конца проигрывал как фильм и каждый день с теми же персонажами начинал новый. Хотя, я сейчас не думаю, что это дело жизни, пока что это скорее всего хобби.
‒ На кого ровнялся раньше и на кого ровняешься сейчас?
‒ На кого раньше – не важно. Сегодня, мне нравится творчество Андрея Звягинцева, за исключением крайней его картины «Левиафан», и Алехандро Гонсалеса Иньяритту. Два совершенно разных по стилю режиссёра. Они с самого начала фильма хватают зрителя за горло и не отпускают до самого конца.
Беседовал Евгений Лумпов
