АСИЯ БАЙГОЖИНА.
Ардак Амиркулов снял новый фильм. И это кино в чистом виде! Невероятно насыщенное, безумно волнующее и трогающее до глубины души. При этом – странно отстраненное, камерное и созерцательное. Оговорюсь сразу: я писала сценарий.
Писала долго, беспрерывно оговаривая каждый эпизод, детали и нюансы, злясь на соавтора-режиссера, читая, по его настоянию, хокку (а заодно обо всем японском), для «внедрения» их в канву фильма. «Зачем, почему?», – морщилась я каждый раз. (Могу теперь прочитать полуторачасовую лекцию о хокку, но до Ардака с его декламированием наизусть мне далеко.) Он въедливо читал, делал замечания, часами говорил со мной по мобильному, заставлял читать студентов своей мастерской, которых пугал уже сам объем написанного. В итоге – решил снимать… Пишу это не затем, чтобы похвастаться. От сценария в итоге остались рожки да ножки: и хокку там нет, и вообще на половину написанного и придуманного нет даже намека, но Амиркулов говорит: «Главное ‒ суть, состояние, атмосферу мы воплотили…»
Дело не в сценарии, не в сюжете, история обескураживающе проста: юноша провожает в последний путь старуху, и вся его жизнь, как, собственно, каждого из нас ‒ это прощание с этой самой жизнью. Дело, действительно, в воплощении: снятый на скромные деньги одной камерой (оператор Александр Рубанов доказывает своей работой банальную истину: искусство прежде всего творит талант, а техника лишь вспомогательное средство), без модной компьютерной графики и спецэффектов, без экшена, без сексуальных сцен, без надрыва – практически в одной тональности, фильм демонстрирует не просто степень мастерства Амиркулова, он выводит наше кино на качественно другой уровень. «В безмолвии» ‒ это акт трансгрессии, некий экзистенциальный опыт, без оппозиции «зло – добро», прыжок в пустоту – так высаживается десант на незнакомое место и осваивает его с нуля: или пан или пропал… Я смотрела рабочую версию фильма, кажется, зная все до мелочей заранее, но, оказывается, совершенно не была готова к тому, что напряжение не отпустит до самого конца, и нахлынет нестерпимая горечь от предъявленного на экране опыта нашего тотального «неприсутствия» в реальности, где время безостановочно стирает все следы…
Амиркулов сделал то, что до него в казахском кино не делал, пожалуй, никто: отказываясь от показа внешней жизни, фрагменты которой собираются только к концу картины в единый пазл, он целиком и полностью сосредоточен на состоянии героя – муках участия в собственной судьбе. А ведь это и есть трагедия выбора! Фильм о сущностных вещах, о том, что волнует каждого, но это волнение посещает нас либо в ранней юности, либо в глубокой старости и только иногда – в драматические моменты, когда нечаянно начинаешь задаваться вопросом: кто мы, что мы, для чего призваны в этот мир… Эта нечаянность обходится дорого, но только так возможны прорывы к себе настоящему. Амиркулова раздражает все символическое, он пытается передать ускользающую реальность, не структурируя ее, подавая как есть, принципиально бессюжетно.
В фильме крайне мало диалогов ‒ так было задумано изначально. При внешнем бесстрастии лиц, как главного героя, так и всех остальных, ярость внутри зашкаливает ‒ так пробегает рябь по волнам океана, когда в толще воды взрывается бомба. То ли сон перетекает в явь, то ли явь и есть сон, но ощущение того, что все уже случилось однажды и ныне повторяется – это ощущение не только героя фильма, но и всех нас. Мы живем в реальности, не ощущая себя настоящими, а едва ощутив, – чувствуем привкус смерти. Что противопоставить этому? Жизнь как свет, бесценный и случайный дар? Даже если она сплошное мучение, тщета усилий и не на что уповать? Каждый решает сам, если решается. Удивительно, что Амиркулов трактует этот ужас бытия, как философ и поэт – возвышенно. Его герой ‒ одинокий, отверженный, неприкаянный демон; смятенный и бесприютный номад; воплощенная наша судьба. От этой догадки и прозорливости режиссера больно всерьез…
«В безмолвии» ‒ чистая киногения. Как Ардак добился такого филигранного и феноменального результата? – загадка. Невообразимо, что он сделал это, практически отринув свой опыт, рискнул прямо как студент и вместе со своими студентами, которым он при мне рассказывал, что необходимо записать звуки тишины, которые были бы долгими не по длине кадра, а по состоянию. Видели бы вы их лица при этом!
Я не ожидала, что такое кино у нас может вообще случиться. Все последние годы отечественное кино развивалось в двух магистральных направлениях ‒ жанровый востребованный и окупаемый мейнстрим, где любовь, добро и дружба побеждают все гадости и мерзости жизни, и авторское фестивальное, крепко сделанное кино, где абсурд реалий явлен точно и художественно ярко. (Я не говорю о столбовой дороге идеологического кино – это вообще иная сфера). Фильм Ардака Амиркулова – прорыв совсем в другую реальность. Его кино ‒ это зеноновская стрела-движение в полном покое. Невероятно, но факт.
👍👍👍👍