Евгений Лумпов.
Что бы ни снимал в последние годы Гильермо дель Торо, ему неизменно будут припоминать «Лабиринт Фавна». С одной стороны – самоповторы губительны для творчества. С другой – понижать планку, имея на руках высококлассный образец, – еще более чревато. «Форма воды» ‒ очередной просчет талантливого режиссера.
Все больше и больше отдавая себя продюсерской деятельности, дель Торо, кажется, теряет хватку. На поприще босса количество нет-нет да переходит в качество, взять хотя бы «Маму» Андреса Мускетти, а вот с режиссурой прямо беда. После невразумительного «Багрового пика», где за красотой готических антуражей прятались дыры в логике и характерах, хотелось творческой реабилитации мастера, былого полета фантазии и торжества интеллекта. Но вышло не лучше.
Вариация на тему Ихтиандра, где плохие говорливые спец.агенты травят «неведому зверушку», а хорошая немая уборщица спасает ее, преисполнившись не только платонических чувст, выглядит совершенно бесформенной. С одной стороны, у нас классический сюжет викторианского романа, где Он – не такой, как все, а Она в силу широты душевной любит его и точка. С другой – почти полная режиссерская беспомощность в оригинальном, и, что еще более важно, авторском изложении этого линейного сюжета, изобилующего гиперссылками на множество самодостаточных произведений. Все они от рассказов Лавкрафта до фильма Джека Арнольда «Тварь черной лагуны», от «Серенады солнечной долины» до танца a la Фред Астер и Джинджер Роджерс не более чем спекуляция на ностальгии.
Далее.
Лаборатория, где содержат Амфибию, не тянет не то что на лабиринт, но даже на замок Шарпов, пусть неполноценно, но все же игравший роль в повествовании. Здесь у нас пустые коридоры, кабинеты с клерками и слабоохраняемый бункер для подопытного. Никакой сверхзадачи на антураж и весь визуальный ряд в целом не возложено. Режиссер привычно позаботился о фактурах, цветах, оттенках, но каким бы то ни было смыслом их не наделил, довольствуясь казенной утилитарностью. При этом стилистически картина даже не похожа на прошлые творения режиссёра, скорее на работы Жана-Пьера Жёне вроде «Города потерянных детей».
И ладно бы дело ограничилось только картинкой. Сюжет изобилует массой ненужных диалогов, движений и даже сцен. Попробуйте внятно объяснить себе, к чему, например, в фильме эпизоды личной жизни агента Стрикланда: покупка дорогой машины, грубый коитус с супругой и т.д.? Зачем эти и им подобные эпизоды нужны сюжету? Как они двигают действие? Психопатическая натура героя и так блестяще отыграна Майклом Шенноном, его персонаж едва ли не самый яркий в картине. А вот стараний Салли Хокинс во имя придания объема ее безмолвной героине явно недостаточно. Играет актриса отлично, без слов передавая всю гамму эмоций, но водянистый сценарий просто не дает ей ни граней, ни внятной арки, в конце которой можно было бы узреть преображение или испытать сочувствие. Все остальные участники заплыва не более чем стандартные функции: умный старикашка-советчик (Ричард Дженкинс), разбитная подружка (Октавия Спенсер), совестливый интеллектуал (Майкл Стулбарг).
В картине не нашлось места для глубинной проработки характеров, для хитросплетений сюжета, саспенса, символизма и даже тематической полифонии. Зато вульгарно, на фоне прошлых режиссерских находок, выпирали другие вещи. Если в «Багровом пике» чистоту повествования исправно застил американский ура-патриотизм и его победа над старо-европейским укладом, то «Форма воды» душевно приютила другие набившие оскомину голливудские фишки: анти-расизм, коммунистическую угрозу, притеснение женщин гомосексуализм и иные формы сексуальных девиаций. Спросите Рёфна, девиации не есть плохо, когда они служат идее, работают на историю и помогают трансформации персонажей. Но когда они пришиваются белыми нитками по принципу «будет живенько», то превращаются в раздражающий фактор.
Так планомерно сводится на нет добротная актерская игра, не замечается качественная музыка Александра Деспла, нивелируются конфликт и драма. Но и это все, вероятно, сошло бы с рук, если ли бы не канул в Лету архиважный элемент творений дель Торо – Монстр. Именно Чудовище всегда было краеугольным камнем его историй. Вспомните «Хронос», «Хребет дьявола», пресловутого «Фавна». Даже в «Багровом пике» приведения, обескровленные хлипким сценарием, пытались нести мысль и тащить сюжет. Монстры дель Торго – одновременно источники конфликта, движущая сила повествования и проводники ключевых идей.
Но не в этот раз. «Форма воды» дает нам беспомощную антропоморфную рыбу, неспособную ровным счетом ни на что. Да, она вызывает в героине чувства, но делает это не осознанным действием, а лишь пассивным фактом свой уязвимости и ее, героини, откровенно патологической тягой к взаимности: пусть страшен и чужд, зато могуч и понимающ.
Этого достаточно немой Элизе, этого же, вероятно, достаточно и создателям фильма. Ибо все остальное в нем – вода.
