«Евразия 2016»: от любви до ненависти…

ЕВГЕНИЙ ЛУМПОВ.

Уж если с чего и начинать, так с фразы вроде «мнение, изложенное ниже, является личным мнением автора и со множеством иных, вероятно, не совпадет…»

Как по мне, так одним из бичей нашего времени стало поверхностное мышление. Вроде как нам достаточно бросить мимолетную фразу, и она априори рецензирует всех и вся. Так кухонные генералы и полководцы диванных войск вербуют каждый день все новых и новых новобранцев, не способных аналитически мыслить за пределами двух полярных категорий: «нравится – не нравится» и их вульгарных вариаций.

Минувший кинофестиваль был полон ворчания и фырканья, но все это было как-то в сторону, в ладошки, сначала прикрывающие рот, а потом дружно аплодирующие. Не знаю, что коробило больше: проблемы фестиваля или этот ореол лицемерия.

Гамлетовский орг.вопрос

Я тоже люблю «Евразию», это все-таки явление с серьезной историей и какой-никакой надеждой на будущее нашего кинодвижения, но если всякий причастный к ней, от организатора до зрителя, застынет в позиции всепрощенца, мы рискуем на корню загубить то, во что вложено столько сил. Конечно, это здорово: бесплатные показы, фуршеты, вечеринки, флаера и прочее. Все это как бы застит взор и рассеивает внимание. А если сконцентрироваться? Когда не соблюдаются регламенты; когда ведущие на еле живой красной дорожке с нагнанными для дежурного улюлюканья студентами открыто говорят: «извините, у нас нет точного списка гостей»; когда программа показов меняется по ходу фестиваля; когда пресса не включается в список приглашенных на церемонии открытия и закрытия, проходящие в зале на 2567 мест (!); когда субтитры к фильмам крутятся  отдельно от фильмов и подчас совершенно с ними не совпадают… тогда возникает вопрос – почему? И известный всем ответ напрашивается сам собой – «патамушта»!

А если по уму, то ведь есть от чего смутиться, осознавая, что в лице немногочисленных зарубежных гостей мир смотрит на наши потуги. И, конечно, между «делать, как можем» или «не делать вообще» мы выберем первое. Ибо не хотим, чтобы «Евразия» канула в лету, как «Дидар», «Смотри по новому», «Звезды Шакена» (да-да, это уже не фестиваль, а смотр). Кто там еще на очереди? Но почему выбор не стоит между «делать как можем» и «делать как надо»? Это ведь не россыпь мелких проблем, это – очевидные вещи, которые портят картину. И кому их адресовать, как не ответственным лицам. Если всему виной треклятый тендер, который проводится, традиционно в последний момент, то давайте переадресуем вопрос на уровень выше – может пора уже фестивалю перестать ходить по рукам и обрести покой в объятьях тех, кто его действительно ценит? Есть такие? В противном случае, передавая его как эстафетную палочку, мы рискуем лет через 5-7 получить такое аляповатое лоскутное одеялко, по которому будет очень грустно судить о некогда мощном начинании.

Фильм-прикрытие

Корейская картина «Поезд в Пусан», которая скоро пойдет в кинотеатрах, задала фестивалю неверный тон, потому как поставила во всеуслышание нерушимый вопрос: как это сюда попало?! Объяснить то, что фестиваль, позиционирующий себя как серьезный и просветительский, решил открыться историей о зомби-вирусе, обрушившимся на несчастных корейцев можно лишь наигранной толерантностью и желанием показать себя как понимающая и продвинутая организация.

Фильм слаб даже в рамках выбранного жанра. У него есть история, есть накал страстей и напряжение. Есть даже пара не плохих режиссерских решений и недурных сцен, но этого решительно недостаточно, чтобы причислить творение Ён Сан-хо к разряду оригинальных картин. Тем более что в этом же году, он выпустил в свет фильм «Станция Сеул» с  практически аналогичными темой и сюжетом. Что ж, если режиссеру нравится подавать нам лютый бред в обертке тонких восточных семейных ценностей – пусть подает. Но любой ценитель  подобной тематики скажет вам, что и зомби-акробаты, и утирающие слезы родственники уже давно не новость в этом жанре. А уж после скатившегося в откровенное мыло сериала «Ходячие мертвецы», тем более. Конечно, зрители у любой картины наверняка найдутся, но вот открывать зомби темой фестиваль – это, уж извините, перебор. Как-то сразу стало очевидно, что маскируя главную проблему всех претендующих на серьезное к себе отношение фестивалей, а именно – отсутствие иностранных премьер, отборщики сделали ставку на фильм, бьющий по максимально широкой аудитории: бабе ‒ сантименты, детям ‒ нежить кровожадная.

Впрочем, в одном «Поезд в Пусан» все-таки был хорош. Он четко проговорил нам в самый первый день: не ждите от программы ничего.

Программные сбои

Надо было последовать его совету!

Программа минувшего фестиваля откровенно слабая и отдельные ее экземпляры прямо-таки вводят в ступор. Какая-то доселе неслыханная толерантность, вызванная не то чувством жалости к тем, кого никто не берет, не то безысходностью завладела фестивалем. Понятное дело, что были и хорошие картины, но ведь их ничтожно мало было в численном сравнении. Та же картина «На районе» ‒ хорошая? Да. Для филиппинского кино. Но чуть расширить масштабы и она теряется в череде похожих. Все это уже было.

Впрочем, это не так страшно и не так опасно для фестиваля. А вот когда в конкурсе короткого метра участвует социальный ролик («Любим природу – любим Казахстан») – это уже тревожный звонок. И когда среди награжденных оказывается фильм о главе государства ‒ тут уж от звонка к набату! Серьезно, вероятно, подобные творения тоже нужны, но тогда будьте любезны, уберите у фестиваля приставку «кино», ибо это телеформат. Не Майкл Мур получил специальный приз, не документалка Шинарбаева глянулась журналу «Эсквайр», а простые житейские темы вроде девочки из северной Кореи и президента страны.  Вот совершенно лишенные какой-либо подоплеки! И после этого нужно поверить в то, что мы не практикуемся в реверансах политкорректности, отдавая Гран-при российско-грузинской картине? Те же «Мандарины» только в профиль.

Хотя, нам ли тягаться?! Если в конкурсной программе картины, наталкивающие на мысль: «а ведь на ее месте мог бы быть сильный фильм…». Как пример – «Бопем» Жанны Исабаевой, где попытка соединить острую социальность партизанского кино с трендовой бедой Аральского моря и красивыми маковыми полями, полными материнской любви, вылилась в конъектурный винегрет, призванный угодить, что называется, и нашим и вашим. А между тем давно известно, что стреляя в несколько мишеней разом, высока вероятность не попасть ни в одну.

Или вот еще лучше – «Раз в неделю». Это ведь не кино, это плохо оцифрованный театр! И неужели Игорю Пискунову, разобравшему весь русский театр Алматы на однотипные документальные портреты, не знакомо было канувшее в лету понятие – телеспектакль. Почему свое безумное рвение нужно было выплескивать в формате кино, как ему это представлялось? Абсолютно ведь ясно, что единственной его ставкой был корифей

Померанцев. Да, ставка сыграла. Юрий Борисович получил приз за лучшую мужскую роль. И все мы понимаем почему. Пискунов причастился за счет Померанцева к главному фестивалю страны. Но ведь ребенку понятно, что «Раз в неделю», со всей его театральщиной, сквозящей изо всех щелей – это еще один акт слепоты и всепрощения отборщиков, а никак не достойное внимание кино. Ну, правда, создатели хотят, чтобы мы поверили в искренние намерения снять минималистичное кино и дать возможность проявить себя мэтру. Серьезно? И для этого берется пьеса американского драматурга о двух евреях – старом ортодоксе и молодом гее? Очень близко нам? Очень актуально? Или, по мнению Пискунова, Юрий Померанцев не в силах сыграть ничего кроме брюзжания? Ведь все же, от диалогов до реквизита в точности повторяет театральную постановку. Хваленая работа художника сводится исключительно к тому, чтобы создать картонные декорации, которые на протяжении всей картины и выглядят таковыми. Как будто первопроходцы, основатели жанра! Как будто не существует «Сыщика» Кеннета Браны, «Интервью» Стива Бушеми, «Сансет Лимитед» Томми Ли Джонса – вот истории двух людей в замкнутом пространстве. Вот драматургия, игра и актуальность.

Нет ничего, за что бы стоило отмечать картину, но она в конкурсной программе, а гонениям непонимающих подвергается «Чума в ауле Каратас» ‒ темно, мол, и сложно. Не те картины зовут позорящими нацию.

За словом в карман

Спрашивается, отчего же тишина в эфире? Все всем довольны. И что примечательно, журналисты, которые так яростно обижаются, когда их не ставят в ряд кинокритиков, крапают под копирку красивые обзоры красивого фестиваля. Ну, а что – на пресс-конференциях достаточно спросить о творческих планах и принадлежности к социальному кино, и все – интерес исчерпан. Разве удивительно после этого, что людей на мастер-классах больше интересуют байки из биографии, нежели азы мастерства и хитрости производства. Разве может карманная пресса, трясясь, что не получит очередной порции интервью и селфи, вгрызаться в суть вопросов и реально называть вещи своими именами? У нас всеобщее братство. У нас так не принято. О каком, спрашивается, формировании общественного вкуса может идти речь? А вот о каком: «В Алматы прошел 12-й кинофестиваль «Евразия». В конкурсной программе было столько-то полнометражных картин. Победила такая-то». Это констатация, это не аналитика. Стоит ли ради нее скандалить в очереди за бейджиком?

Нежелательное, но неизбежное

Естественно, не все так черным-черно, есть ложки меда – хорошие картины, толковые зрители. Но делать вид, что все здорово, закрывая глаза на очевидные изъяны, наверное, будут лишь те, кому фестиваль безразличен. Мол, какая разница какой – главное, что инфоповод всегда хороший. Но если всерьез пораскинуть мозгами: проблемы с организаций, с программой, с освещением события. Как ни крути, а любить это нельзя, игнорировать не получается, а ненавидеть не хочется. И все же от любви до ненависти один шаг. Отчего же такое бесстрашие царит там, где должно царить искренне радение?

Ненавижу все эти вопросы.