Цикл исследовательских статей Кайши Рахимовой о «казахской новой волне» продолжается разбором творчества режиссёра Ардака Амиркулова.
Опираясь на опыт «французской новой волны» «казахская» активно искала свой собственный язык и стиль. У нее на этом пути были свои уроки. Эта статья посвящена авторскому разбору фильмов «Гибель Отрара» (1991) и «1997. Записи Рустема с картинками» (1998) одного из представителей «казахской новой волны» Ардака Амиркулова. Её эпилогом будут фрагменты интервью с режиссёром, записанного кинокритиком Гульнарой Абикеевой и опубликованного в её новой книге «Казахская новая волна».
РЕЖИССЁР-ПОСТАНОВЩИК: А. Амиркулов
СЦЕНАРИЙ: А. Герман, С. Кармалита
ОПЕРАТОРЫ-ПОСТАНОВЩИКИ: А. Сулеев, С.Койчуманов
ХУДОЖНИКИ-ПОСТАНОВЩИКИ: У. Шманов, А. Ророкин
В РОЛЯХ: Д. Кыдыралиев, Т. Жаманкулов, Б. Бейшеналиев, А. Махсудов, и др.
ПРОИЗВОДСТВО «Ардфильм К», ТО «Алем», «Казахфильм»
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ 2 серии по 79 мину
«ЧТО?»
В центре сюжета воин-тысячник Инжу, который оказывается жертвой политических игр. Сквозь призму исторических событий начала XIII века, а именно нападения войска Чингисхана, Ардак Амиркулов напоминает нам о недооценных в наше время вещах, таких как честь, долг, человеческое достоинство, любовь к Земле и народу, уважение к поверженному врагу, осознанная внутренняя и внешняя борьба, смирение.
«КАК?»
«Гибель Отрара» ‒ первый исторический сложнопостановочный костюмированный казахстанский фильм. Невооружённым глазом видна огромная работа, проделанная художественным департаментом. Можно сказать, это опера Александра Ророкина и Умирзака Шманова. Декорации, обстановочный реквизит, игровой реквизит, костюмы! Также нельзя не заметить, насколько эпичными и эмоциональными делают сцены глубокие композиции Куата Шильдебаева.
Проведём разбор структуры картины согласно методу Блейка Снайдера:
- Открывающая сцена
Верный Инжу, который благодаря своему характеру смог подняться от раба до тысячника.
- Формирование темы
Инжу возвращается в Хорезм, чтобы предупредить о предстоящем нападении войска Чингисхана.
- Установка
После 7-летнего нахождения в тылу у врага, главный герой говорит Великому о силе и возможностях монгол, о том, что под их покровительством находятся купцы и это легко проверить по наличию у последних золотых пластинок.
- Катализатор
Однако Алдияр ему не верит и обрекает на мучения в «Весёлой башне».
- Размышление
Каирхан подтверждает слова Инжу перед Великим и говорит, что они смогут дать отпор учитывая, что их втрое больше. Тем временем Великая решает выслушать Инжу, который говорит ей о необходимости нападения, а не выстраивании стратегии защиты. Великая проговаривает ему свою версию того, как ему следует поступить.
- Переход ко второму акту
Инжу, воспользовавшись навыками воина, приобретенными годами в сражениях, сбегает из крепости. Он мстит китайскому переводчику при дворе, из-за которого ему не поверил Алдияр.
- Второстепенная сюжетная линия
У Инжу возникает конфликт с Каирханом. В итоге Каирхан обвиняет верного Инжу в предательстве и позоре и прогоняет.
- «Развлечения и приколы»
Думаю здесь есть только одна подобная сцена. Человек с курительной трубкой сидит у огня. Затянувшись несколько раз он начинает смеяться. Через некоторое время этот же человек плачет.
- Поворотная точка
На 60-й минуте фильма Чингисхан даёт купцу приказ, чтобы тот в обмен на светлое будущее своих детей, пустил слух о монгольском торговом караване. Услышав об этом Инжу говорит: «Но монголы не бывают слугами или погонщиками, они бывают только воинами».
Тем временем Каирхан организовывает нападение, пользуясь методом врага.
- «Плохие парни наступают»
Чингисхан узнав об этом нарушает правило, протащив воина врага по степи. Этим он открыто объявляет войну.
- «Всё потеряно»
Все понимают, что конец близок. Это ярко выражено сцене, когда летописец с целью сохранить культурное наследие погребает себя заживо.
- «Душа во мраке»
Воины прислушиваются к земле, рассчитывая приближение монгольского войска. Композиции К. Шильдебаева придают сценам ощущение неизбежного.
- Переход к третьему акту
На 95-й минуте фильма начинается нападение.
- Финал
Каирхан извиняется перед Инжу, но это больше похоже на прощание. Крушение главной мечети Отрара и стремительное и тотальное уничтожение его жителей. Каирхан затыкает уши кусочком своей накидки, которую продолжает держать его подданный. На 125-й минуте нагие пленники везут своего правителя Каирхана, заточенного в клетке, на повозке по грязи в окружении монгол. Чингисхан приказывает казнить Каирхана, отлив маску из серебра с его лица пока он жив. Этим решением, он делает Каирхана не только мучеником, но и обеспечивает его бессмертие отдавая дань уважения согласно степным традициям. При этом Алдияра казнят, а Великую словно животное садят на цепь.
- Заключительная сцена
Инжу говорит: «Знаешь, а наш Отрар держался дольше всех городов, как я слышал».
«1997 — записи Рустема с картинками», 1998 г.
РЕЖИССЁР-ПОСТАНОВЩИК: А. Амиркулов
ПРОДЮСЕРЫ: А. Амиркулов, Е. Шинарбаев
СЦЕНАРИЙ: Е. Рустембеков Н. Туребаев
ОПЕРАТОРЫ-ПОСТАНОВЩИКИ: Р. Косай, А. Рубанов
ХУДОЖНИКИ-ПОСТАНОВЩИКИ: Л. Решетова, Г. Тлеулин
ЗВУКООПЕРАТОР: Е. Влазнева
КОМПОЗИТОР: К. Шильдебаев
В РОЛЯХ: Е. Рустембеков, А. Шаймухамбетова, Т. Жаныбеков и др.
ПРОИЗВОДСТВО: Национальный Продюсерский центр, «Ардфильм»
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ: 80 минут
«ЧТО?»
Фильм о первых неуверенных шагах взрослеющего парня по имени Рустем, который ведёт записи с рассуждениями, воспоминаниями, рисунками и снами в небольшом блокноте. У него есть сестра, друг, приятели, враги и девушка, которую он считает чудаковатой, но тем не менее ищет с ней встреч.
«КАК?»
Повествование ведётся от лица главного героя при помощи закадрового голоса, который оправдан названием фильма. Через ЗКТ Рустем делится со зрителем рассуждениями, воспоминаниями, снами.
Пример 1.
1-я минута фильма. Рустем лежит в ванной. ЗКТ: «97-й, если цифры поменять местами будет 79-й, год моего рождения, мне 18 лет».
Пример 2.
28-я минута фильма. Рисунок, на котором изображена девушка на краю крыши. Медленный отъезд. На переднем плане ботинки Рустема. ЗКТ: «Сон. Зелёная трава, деревья. Я совсем голый, потом трава стала горячей, мне стало обжигать ноги. Было совсем жарко. Хорошо, что я проснулся».
Пример 3.
36-я минута фильма. Рустем в больнице навещает Мико. ЗКТ: «Мать говорила, что когда я плакал, на глазах не было слёз. И чтобы обмануть её, я слюни размазывал по лицу».
Картина поделена на главы. В звуковом оформлении использована музыка, радио, мыльная опера. В визуальном ‒ рисунки, которые практически повторяют кадры из фильма.
Пример 1.
Забавные начальные титры в сопровождении тяжелой музыки (рок/метал).
Пример 2.
18-я минута фильма. Рустем пришёл к другу, у того включено радио. По радио передают новости о фильме Дарежана Омирбаева «Кардиограмма». Женский голос говорит о том, насколько тепло фильм приняли в Европе, особенно во Франции.
Пример 3.
28-я минута фильма. Рисунок кадра, в котором девушка стоит на краю крыши.
В духе хроникальных фильмов мы видим титры с мыслями Рустема.
Пример 1.
19-я минута фильма. Рустем, увидев девушку говорит: «Талга, давай по третьей».
Титр поясняющий сленг: «“Мошка” ‒ жертва. “По третьей” – способ знакомства номер три».
Пример 2.
25-я минута фильма. Рустем смотрит в след Мико. Титр: «ОНА – тронутая, странная, ненормальная, сумасшедшая, чокнутая, психованная, шизанутая, тормознутая».
Несколько кадров в фильме неигровые и сняты методом наблюдения.
Пример 1.
Кадры людей в сопровождении начальных титров.
Пример 2.
32-я минута фильма. Несколько кадров со случайными людьми в городе в сопровождении музыки.
Пример 3.
Так же в конце фильма показаны кадры снятые на площадке, в которых можно узнать А. Амиркулова, Р. Косая и т.д.
Забавные начальные титры фильма:
Пример 1.
Ержан Рустембеков
Нариман Туребаев
Учились писать сценарий
Пример 2.
Лариса Решетова
Азиз Тлеулин
Наташа Харьковская
Айгуль Альпеисова
Махаббат Саркытбаева
Учились рисовать, играть роли с текстом (и без!), переводить секунды в метры, быстро находить реквизит, ловить мух и искать актёров
Пример 3.
Талгат Жанибеков
Жаик Сыздыков
Бахытжамал Кулиялова
Гизат Султанов
Сергей Макеенко
Учились разговаривать, пить чай (или не чай), смотреть телевизор, стреляться на дуэли, раздеваться, ругаться, драться – ПЕРЕД КАМЕРОЙ!
Как Ардак Амиркулов показывает, что девушке Алие нет дела до Рустема?
На 51-й минуте фильма герой с цветами сидит около симпатичной девушки, которая его игнорирует, якобы слушая радио. Когда он пытается завязать с ней разговор, она переключает каналы радио.
Как Ардак Амиркулов показывает, что Рустем хочет переспать с Мико?
На 58-й минуте Рустем, не смотря на то, что считает Мико сумасшедшей, слушает бред и даже поддерживает с ней разговор в кафе. Когда они сидят в театре, он отойдя в туалет с интересом открывает презерватив.
В заключении
«Гибель Отрара» ‒ масштабная историческая сложнопостановочная картина была снята Амиркуловым-студентом, которому не было и тридцати. Второй фильм «1997. Записи Рустема с картинками» снят им уже в статусе мастера при участии его студентов. Картины не похожи друг на друга по форме и стилистике, однако обе выполнены благодаря слаженному «оркестру» съёмочных групп, где режиссёр позволил каждому раскрыться. Из просмотра фильмов и интервью А. Амиркулова ясно, что пафосный кинематограф режиссёра нацелен прежде всего на entertainment.
Из интервью Гульнары Абикеевой с Ардаком Амиркуловым (Сборник «Казахская новая волна»):
Г. А.: Художником-постановщиком [«Гибель Отрара» ‒ К.Р.] у тебя работал Умирзак Шманов ‒ гениальный человек, сколько конструкций он придумал и приспособлений для сложных съёмок, подкоп под мечетью, например, сцена заливки серебра и т. д.
А. А.: Сложные съёмки. Я же декорации не делал, я их как бы создавал в голове. Мы должны были снимать этот фильм где-то пять месяцев, а снимали его полтора года. Вот эту стену, которая показывается во время штурма Отрара, мы строили три раза ‒ она была высотой в пятнадцать метров. Первый раз мы хотели её в Киргизии поставить. Помогать напросился мой друг, Усен Кудайбергенов. Стену построил, но она была такая не азиатская, а более рыцарская, европейская. Я уехал и не стал там снимать. Потом мы построили декорацию на Капчагае. И эту первую декорацию ветер снёс. И только в третий раз мы её поставили. Это же было советское время. Сейчас тебе вряд ли позволят такое сделать. А тогда это можно было. Конечно, я, наверное, многих обижал тем, что тормозил киностудию по планам, какой-то определённый вред я принёс этим упрямством тогда. А сейчас кто об этом вспомнит? Если бы я обошёлся малой кровью, то сейчас бы про эту картину, может быть, и не говорили.
Г. А.: Вообще, тебе крупно повезло. Первая дебютная картина — и историческая, двухсерийная. Сколько тогда тебе было лет?
А. А.: Когда я её закончил, мне ещё не было и тридцати.
Г. А.: «Крышу» не сносило? Известность, фестивали, потом ещё и гос.премия?
А. А.: Нет, я тогда не думал, что это хорошая картина. Если честно, меня все ругали.
Г. А.: За что? За потраченные деньги?
А. А.: Нет. Критики говорили, что у этой картины не выстроенный сюжет, очень длинные и долгие кадры, которые как бы тормозят развитие сюжета. Начали хорошо говорить про фильм только через десять лет.
Г. А.: Хорошо, а что такое для тебя кино?
А. А.: Кино должно быть суперличностным, абсолютно не похожим ни на что другое. Я не думаю, что есть огромное количество людей, которые фанатеют от живописи. Это, скорее, характеристика приобщения к культуре. Не думаю, что живопись может вызвать такое абсолютное сильное эмоциональное возбуждение в человеке, как цирк например. Искусство кино, как и любой другой вид искусства, никому ничем не обязано. Как Набоков говорил: «Искусство бесцельно ‒ потому оно бесценно». Искусство не имеет цели. Кинематографом, режиссурой я пытаюсь заниматься не ради того, чтобы самоутвердиться и что-то в этом роде: я хочу быть честным сам с собой. Да, я могу себе это позволить. Я также занимаюсь бизнесом и могу заработать деньги на жизнь и без занятия кинематографом ‒ скорее, я сам трачу деньги на кино. Когда я думаю о кино или снимаю фильмы, для меня главное ‒ испытать такие же чувства, которые я испытываю, когда, допустим, читаю хокку или другую поэзию (например, поэтов Серебряного века). Или же когда я читаю литературу, которая забирает меня всего самого, ‒ когда физически растворяешься в том материале. Мне хотелось бы, чтобы часть кино стала предметом искусства. Но кино имеет какую-то свою природу. Это и фотография в состоянии живописи, и живопись в состоянии поэзии. В кинематографе это состояние ещё и компенсированное, потому оно меняется во времени. Не только в пространстве, но и во времени: когда мы снимаем какой-то кадр, он длится какое-то количество времени: пять секунд, десять секунд, минуту и т. д. И вот как бы в промежутке этого времени состояние меняется ‒ и это может только кино! Одно состояние, которое переходит в другое состояние, оно не только создаёт тот мир ‒ пространственный и физический, ‒ но оно создаёт ещё чувственные миры. Эти состояния не грубые, которыми кинематограф может пользоваться, как цирк: когда человека бьют по голове и он падает, ‒ а более тонкие, поэтические. Некоторые вещи, которые я говорю, пафосные, но, мне кажется, что искусство отличается от неискусства именно пафосом. Искусство должно быть пафосным!
