ЕВГЕНИЙ ЛУМПОВ.
В хаосе разрушающихся мегаполисов, брутальных шпионов и убегающих бог знает куда и от кого красоток как-то незаметно скользнули по кинотеатрам два фильма, давших нам возможность еще раз насладиться настоящей актерской игрой. Возможно, что вы, друзья-киномы, опоздали на их последние сеансы, поэтому я просто поделюсь с вами впечатлениями.
Первый фильм – «Похищение Фредди Хайнекена» как мог тянул к званию интересного сэр Энтони Хопкинс. Я не оговорился – именно тянул. Сразу отмету всякие разговоры о художественной выразительности картины: свет, цвет, камера и прочие тонкости, стандартизированы голливудским ГОСТом и утилитарны до скуки. Швед Даниэль Альфредсон, на родине стремившийся сделать максимально близкими к реальной жизни даже истории Стага Ларссона (романы о девушке с татуировкой дракона – его рук дело), как-то уж очень легко прогнулся под изменчивый мир фабрики грез и его американский дебют получился грустным реверансом. В режиссерском подчерке уцелела лишь тяга к подлинным историям: похищение пивного магната Альфреда Генри Хайнекена действительно вошло в новейшую историю Голландии в 1983 году.
И на этом все. Похищение выглядело так, словно его «проворачивали» двенадцать друзей Оушена: с тщательной подготовкой, обилием самоуверенных речей, и, разумеется, полным отсутствием всяких сомнений в запланированном. Получилось предсказуемо и плоско. В итоге держать внимание зрителя пришлось объекту похищения, благо это был Энтони Хопкинс, со времен «Молчания ягнят» способный насытить собой картину даже при непростительно малом количестве экранного времени. К тому же в Голливуде он известен как мастер биографий, готовый перевоплотиться в кого угодно от Птолемея до Хичкока. Стало быть, выбор его на роль Хайнекена можно считать главным (если не единственным) плюсом картины. Мэтр оказался на своем месте, в своей стихии. Визуальное сходство, правда, тоже показалось создателям фильма второстепенным, но зато персонаж имел характер.
Хайнекен Хопкинса – истинный буржуа с манерами и интеллектом, уверенный в себе и стремящийся взять под контроль даже проигрышную для себя ситуацию. Здесь я оговорюсь: никаких игр в кошки-мышки, когда заложник и похититель меняются местами в фильме нет. И хотя прием этот в хваленой американской драматургии не нов, он мог бы здесь сыграть роль катализатора событий и источника перипетий, но этого не произошло. Может быть, от стремления держаться правды истории, но тогда откуда этот американский пафос сцен получения выкупа и ареста главных героев? А может быть, от слабости сценария. Книгу Петера Р. де Вриса о похищении Хайнекена адаптировал некто Уильям Брукфилд, не имеющей за душой не только ни одного внятного кинопроекта, но и опыта экранизаций. Вот и выходит, что никому не известная команда делает фильм об известном человеке и единственный их козырь – это главный актер. Может ли это выгореть? Только при наличии качественного продуманного проекта. Фильм Альфредсона, хоть как рассматривай, к ним не относится, а потому, поблагодарить его можно лишь за ту самую возможность понаблюдать за игрой мастера, с которой я, собственно и начал.
К слову, в недалеком 2011 году, похищение мистера Хайнекена уже переносилось на киноэкран, но в отличии от нынешнего вообще не было замечено прокатом. А зря. Анализировать весь фильм Маартена Треёньета я не стану, но с удовольствием расскажу почему вам, братцы мои, стоит его посмотреть. Но для начала одна прописная истина: Американское кино интересуют процессы, европейское – люди. Поэтому в американском «Похищении Мистера Хайнекена» главное – похищение, а в одноименном европейском, собственно, сам Хайнекен. Ну, и коротко о его плюсах. Технически он тоже сделан без замаха на художественность, но при этом в нем: более полно и подробно раскрывается история; более внимательно рассмотрены все персонажи и, в особенности, главный в исполнении другого (несправедливо забытого) мэтра Рутгера Хауэра; и наконец, сама жизнь в нем выглядит гораздо реальнее, благодаря уместному психологизму, правильно расставленным акцентам драматургии, и купированию экшен-сцен. И уже совершенно не важно, какой из фильмов ближе к правде, важно, что фильм Треёньета не только аутентично голландский во всем, но и элементарно кинематографичнее творения Альфредсона, которое можно резюмировать простой народной формулой: «Под пиво – пойдет!».
Со вторым фильмом все сложнее, но от того и интереснее. Старику Аль Пачино с ролью повезло куда больше, а вот со зрителями – куда меньше. Фильм «Манглхорн», заинтересовавший Венецианский кинофестиваль нашим зрителям интересным не показался и от того редкие сеансы всякий раз были под вопросом. Видимо, повлияло мнение первых посмотревших, распространившееся как вирус не то воздушно-капельным путем, не то через попкорн. Как, Аль Пачино никого не убивает, не обманывает и даже почти не орет? Сразу скажу, что так оно и есть. Вместо этого его герой ест со стариками вроде себя блинчики, точит ключи и разговаривает с кошкой.
Он старик. У него типично стариковские проблемы: скверный характер, недопонимание с сыном и несварение желудка. И что примечательно – добрую часть всех этих перипетий герой проживает в абсолютном одиночестве. Вот где начинается гений Аль Пачино! Он играет так, будто ему вообще никто на площадке не нужен – абсолютная органика, в которую, кажется, мало кто верил, кроме режиссера. Дэвид Гордон Грин, видимо уставший направлять на путь истинный молодежь вроде Кристин Стюарт, в последнее время очень неплохо реанимирует подзабытых стариков. Не далее как в 2013-м, драмой «Джо», он снова вытащил на свет божий актерский талант Николаса Кейджа, погрязшего во второсортных фэнтэзи вроде «Призрачного гонщика». В лице же Аль Пачино, его режиссерские идеи нашли более чем благодатную почву. Нащупав вектор для реанимации свой карьеры, Пачино в прошлом году явил себя миру в образе старого, никому не нужного актера в картине знаменитого, но уже не менее забываемого Барри Левинсона, который редко радовал нас со времен «Человека дождя». Всем сразу стало ясно – Пачино больше не собирается молодиться и играть в войнушку.
В «Манглхорне» он пошел еще дальше, и сыграл уже не старого актера, а старого человека. Да, в том, как его персонаж вскрывает замки и стреляет по бутылке можно прочесть намек на криминальное прошлое, но мне кажется, братцы мои, что здесь все еще тоньше, и эти штрихи – реверанс актера своему кинопрошлому. Не даром культовая фраза «Мир принадлежит тебе» из фильма «Лицо с шрамом» в этом фильме звучит не как гангстерская дерзость, а как философская ремарка старика. Режиссер не стал паразитировать на образах Тони Монтана, Карлито и иже с ними, а обратился к ролям более тонким и душевным, к фильмам вроде «Френки и Джонни», «Четвертак», «Запах женщины». В этом ностальгическом калейдоскопе актерских находок, Пачино, безусловно, ключевой элемент картины, но его весьма удачно дополняют метафорические образы, найденные в самой жизни. К таким легко отнести сцены с воздушными шарами, намекающими на то, что все, в конечно итоге, стремится к небу; с кладбищем лодок – своеобразным реквиемом по несбывшимся надеждам; и, разумеется, тему с клоуном-мимом, которая вообще крайне уместно верложит ткань повествования. Маленький актер в затертом пиджаке, жилетке, в бесформенных штанах и крупных ботинках – трогательно-чаплинский образ грустного клоуна. «Манглхорн» ‒ ирония Пачино и Грина над прошлым и настоящим. А светлая концовка фильма, лишенная всякого ментарства и ненужной сентиментальности оставляет чувство оптимизма и четкого понимания того, что изменить жизнь к лучшему можно всегда, если избавиться от якоря прошлого.
В общем, голливудские мэтры в очередной раз подтвердили русскую народную мудрость: «старый конь борозды не портит». А уж если борозда эта продумана как следует талантливым режиссером – тем паче. Сила Голливуда в том, что он дает работать, а значит и жить своим старикам, и этому следовало бы научиться. Ну, и напоследок хорошая новость для тех, кто сходил-таки и успел увидеть оба фильма – уже сейчас Хопкинс и Пачино работают вместе на дебютном режиссерском проекте сценариста Шинтаро Шимасавы «Хуже, чем ложь». К режиссуре тут сразу будет много вопросов, а вот за актерскую часть я спокоен. Ждем февраля.
