ЕВГЕНИЙ ЛУМПОВ.
Всякий раз, как выпадает возможность увидеть на экране творение европейского кинематографа (а выпадает оно, не часто, если честно) идешь с предвкушением – все ж таки эстетика, изысканность, глубина. Однако обман ожиданий никто не отменял и яркий тому пример «Страшные сказки», бродившие осенью по нашим кинозалам тенью отца Гамлета.
Во-первых, не стоит «гуглить» фильмографию режиссера Маттео Гарроне – фильмы есть, призы есть, знаковых работ для зацепки – нет. Во-вторых, стоит помнить, что Гарроне, он как сыр камамбер – одним фу, а другим – деликатес. У него всегда все не слава богу – то таксидермист-гей, то, иювелир-изувер, то просто все вокруг плохие до невозможности. Ну, не тянуло его сроду на красоту, и вот, пожалуйста – вольная интерпретация «Сказки сказок» Джамбаттисты Базиле – зрелище страшно убогое и сказочно унылое. Давайте разбираться почему.
В первую очередь – сюжет: три истории, которые вопреки всем воззваниям логики так и не пересекаются в конце, лихо соревнуются между собой в неинтересности. Одна пережевывает тему принца и нищего, пытаясь сплести паутину эфемерных родственных связей, в которой запутывается и погибает всякая интрига; вторая высасывает из пальца любовь короля-отца к блохе и нелюбовь к дочери; а третья и вовсе растлевает сознание историей похотливых старушенций. Да-да, сказочка, отнюдь не для детей! Ни точек соприкосновения, ни катарсиса, ни урока добрым молодцам – лишь дикое желание схватить сразу после просмотра томик Пушкина или Братьев Гримм и забыть все увиденное как страшный сон.
А забыть все хочется по одной простой причине – сказки Гарроне страшны не содержанием, а формой. Поскольку нет преступления и наказания, а, следовательно, и морального вывода, резонно ожидать увлекательного красочного зрелища, но и тут облом! Зрелища нет, энергии тоже – лишь монотонная демонстрация цирка уродов – шоу приемлемого разве что для средневековья, но на дворе-то двадцать первый век! Нет, это такой европейский стиль, арт-хаус, если хотите, для тех, кто в нем ничего не смыслит. Плоские и визуально неприятные персонажи (все, даже те, кто по сюжету добр) могли бы спастись внутренней красотой, но и она отсутствует. В буйном цветении этой непривлекательности ни за что не вспомнить, что таблоиды периодически тиражируют дивную красоту Сальмы Хайек или Венсана Касселя. Видимо стремясь явить миру свое режиссерское «Я», Гарроне так увлекся, что напрочь позабыл о старой (и без иронии – доброй) европейской традиции, заглядывать вглубь человека. В итоге его первый англоязычный дебют скорее напоминает брошенный на полдороги голливудский эксперимент – недоделанный и жалкий. Такие ингредиенты легко совместимы со стилистическими приемами режиссера, которые, теперь очевидно будут претендовать на монументальность. Люди с расстройствами психики, вроде короля-сексоголика или его коллеги-блоховеда, бессмысленные перемещения героев по кадру и сюжету, отсутствие всякой мотивации и наличие непростительно заунывной музыки – все это давно сделало Гарроне любимчиком европейских критиков.
В отечественном кинопространстве тоже мало кто высказал свое рабоче-крестьянское «фи» этому «шедевру» ‒ видимо стесняются показаться несведущими в прогрессивной мысли важнейшего из искусств. А между тем ничего прогрессивного Гарроне не сотворил: обнаженку мы уже видали, шизофрению всех мастей – тоже, да и скукой двухчасовой нас не испугать. Обескуражил он лишь тем, что начинил всем этим именно сказочное полотно, и выйди оно удачным, может и впрямь бы сказал что-то новое, но фильм, откровенно неудачный. Кустарность и малобюджетность в нем видны невооруженным глазом, равно как видны и попытки все это замаскировать под стиль. Швы, как говорится в половинчатости. Есть роскошные костюмы, но в бедных декорациях они смотрятся карикатурно, есть якобы чудовища, но они абсолютно
дисфункциональны, есть фактурные актеры, но им абсолютно нечего играть, их функции легко выполнил бы любой, взятый с улицы человек – настолько они неэмоциональны и номинальны пластически.
И все же главный грех картины и ее создателей не в этом. А в бездумном отречении от жанра, который был заявлен зрителю. Пусть и для взрослых, но это должна была быть сказка, а не набор сцен в необычных декорациях. Внятного проявления магии – нет, ощущения иноземья – нет, красоты и торжества добра над злом, кажется, даже не предполагалось. Гарроне создал свой очередной фильм с претензией на смелость, дерзость и художественную неорганичность, просто перенеся привычные ему темы в абстрактное небытие. Но даже это ему можно было бы простить, если бы он не отправил за тридевять земель сами законы кино: драматургически фильм не развивается, метаморфоз характеров не происходит и никаких выводов не напрашивается. Кроме одного – режиссер нам солгал.
