Кино о людях и богах

ЕВГЕНИЙ ЛУМПОВ.

Сразу два ожидаемых кинохита стартовали недавно в нашем прокате. И, как не странно, оказались незримо связаны между собой. Эстетской сатиры братьев Коэнов «Да здравствует Цезарь!» ждали закоренелые киноманы и ценители авторского стиля режиссеров. Фэнтези «Боги Египта» ждали исключительно поклонники жанра и те, кто любит коротать время, наблюдая за пиром компьютерной графики. Ожидания не обманули ни тех, ни других. Чего не ждали, так это тонкой связи между картинами. О ней и поговорим.

Люди Олимпа

Сразу оговорюсь: если вы беззаветно преданы братьям Коэнам и находите восхитительным все, что они делают – смело идите и смотрите «Да здравствует Цезарь!». Если же для вас образчики высокого вкуса их фильмы типа «Фарго», «Большой Лебовски», «Бартон Финк» и «Старикам тут не место», то «Цезаря» вы забракуете не посмотрев и половины. Главный источник ажиотажа вокруг фильма и источник вдохновения всех положительных рецензий на него – это именно братья-режиссеры. Будь фильм снят неизвестным Аланом Смити, его бы вряд ли встретили так тепло. И дело не в том, что «Цезарь» плох, это отнюдь не так, дело в том, что он не так хорош, как хотелось и как ожидалось от оскароносных братцев.

Со времен «Стариков» Коэны не выдавали своего фирменного стиля в полной мере, но им все прощалось по старой памяти. «После прочтения сжечь» от анафемы спас бесхитростный юмор, «Серьезного человека» ‒ экзистенциальное глубокомыслие, «Железную хватку» ‒ кассовые сборы, а «Льюина Дэвиса» ‒ исключительно актерская игра. Последний стал реальным поводом для разговоров на тему «Коэны уже не те», настолько много в нем было немотивированного самокопания и философских изысков вроде «Кота Шреденгера». Разумно, что спустя четыре года поклонники ждали триумфального возвращения.

Триумфа не получилось. «Да здравствует Цезарь» ‒ любопытное, местами крайне забавное кино для узкого круга зрителей. В центе внимания режиссеров – Голливуд 50-х годов и продюсер Эдди Мэнникс, решающий самые разнообразные вопросы своей киностудии. Сюжет незатейлив и прост: прямо со съемок исторического фильма пропадает главный актер – исполнитель роли Цезаря. Мэнникс делает все, чтобы его найти. Логично ожидать, что сила фильма с простой историей будет заключена в оригинальности ее рассказа, ан, нет. Коэны не стали на этом заморачиваться. Технически фильм исполнен без изысков, и единственное, что заслуживает реверанса – то, что он был снят на пленку. Это ощущается и делает просмотр приятным. В остальном же вся фантазия создателей ушла в иронию, коей пронизано все их творение с ног до головы.

Суть ее в ниспровержении богов на землю. Актеров (а состав у фильма более чем звездный) режиссеры поместили в амплуа, высмеивающие их карьеры. Лощеный красавчик Джордж Клуни стал Цезарем, секс-бомба Скарлетт Йоханссон обернулась хабалкой с прокуренным голоском (привет ее работе в фильме «Она»), вечно танцующий дундук Ченнинг Татум стал героем корабельных мюзиклов (здесь, кстати, браво!). Даже эпизодник Джона Хилл сыграл практически себя – толстяка, которым закрывают сюжетные дыры. Дабы усилить эффект Коэны нашпиговали картину огромным количеством ссылок на проблемы современного Голливуда. Чего стоят одни только сценаристы-коммунисты, плетущие заговор против киностудий. Кто не знает – это намек на забастовку сценаристов, коих обвиняли во всех грехах, и поощряли не должным образом. Коэны-сценаристы эту заварушку поддерживали, но скольким из зрителей в зале это известно? В этом вся беда «Цезаря». Подобных аллюзий в нем десятки, но попробуй-ка, распознай!

Другая ипостась иронии – это параллели между христианскими символами и элементами фильма. Продюсер здесь миссия и спаситель, актеры и режиссеры – кто-то вроде апостолов или пророков, зрители – заблудшие овцы. Все это выглядит так, будто уставшие от бесконечной борьбы Коэны отпускают Голливуду грехи и капитулируют, мол, что мы можем? Можем только иронизировать над всем по-стариковски и все. Доля истины в этом есть: как бы не пытались развенчать псевдосвятость фабрики грез, кино и киношники всегда были и будут богами, которых толпа творит сама для себя. Другой вопрос – Коэны. Уж коль вы замыслили некую диверсию, то ирония – самое слабое оружие из доступных вам. В том и упрек.

Боги повседневности

Иная ситуация с «Богами Египта». Небожители в фильме самые что ни на есть настоящие, но заземляет их режиссер мастерски. В принципе, от Алекса Прайоса подвоха ожидать стоило. Краеугольный камень его творчества ‒ пристальное внимание к человеческой душе, к сущности, делающей человека человеком. И за какие бы проекты Пройас не брался – он всегда был верен себе. Так было с культовым «Вороном» (бессмертие души), с предтечей «Матрицы» ‒ «Темным городом» (душа – суть человека), с фильмом «Я, робот», где машина обретала сознание, со «Знамением», развившим темы «Темного города» до общечеловеческих масштабов. И вот – «Боги Египта» ‒ проект с топовыми актерами, солидным бюджетом и крутой командой по спецэффектам. Что же сделал Пройас? Есть ощущение, что попросту проигнорировал свои козыри. Топовые актеры сыграли на своем уровне, но не выше и Америк не открыли, а команда по спецэффектам, видимо эпизодически прозябала, наблюдая за тем, как режиссер тратит деньги на сцены, к которым она не причастна. Серьезно, графика в фильме временами просто ужасна и напоминает сказочки 80-х; свет иной раз выставляют так, что даже ребенок поймет – актеры стоят на фоне зеленой тряпочки; трюков, от которых захватило бы дух искушенной публики, кажется, даже не планировалось.

Что же есть вместо этого? Есть история, в которой простой смертный, помогает низвергнутому братом богу вернуть себе престол. Суть смертного здесь, кстати, совершенно не важна, ибо история этого персонажа лишь в определенный момент вливается в главную линию повествования, а до той поры откровенно напоминает историю Аладдина: воришка, влюбленный в богатую красавицу, пускается на безумные авантюры. И помощь богу – одна из них. Все элементарно. Однако простецкую тему борьбы хороших парней и плохих Пройас пропускает через горнило своей философской мысли: смысл всех действий – поиск в себе истинно человеческого. Вот почему все людские персонажи, после испытаний остаются собой, а божественные – очеловечиваются. Гордый и пафосный Гор, становится проще и понятливее, в жестоком и преисполненном ярости Сете обнаруживается глубокая обида и боль, причиненная отцом. Мудрый и понимающий отец Ра оказывается бессердечным и расчетливым.

Реформация главных персонажей, от сцены к сцене все больше осознающих свою природу, у Пройаса выходит идеально. Он не просто лишает их привычных зон комфорта, он ведет из через тех элементарные тернии, что по умолчанию уготованы людям: утраты, предательства, самопожертвование, дружба. Мир Пройаса плоский, двусторонний как монета – есть верх и низ, есть плохое и хорошее. Так было в «Темном городе», так стало в светлом Египте. Середины нет, и не может быть для тех, кто должен сделать выбор и занять свое место. Это, безусловно, делает режиссеру честь. Суть всякого нового Голливудского проекта ‒ создать продукт, способный продаваться, и оттого обертка всегда интереснее начинки. Однако обертка  ‒ это каркас, или контур, если хотите, заливать который, как раз призван режиссер. И если он не обладает собственным видением, мировоззрением, способным как вода заполнить любую емкость – дорога ему в безызвестность.

У Пройаса получилось. Его нынешний фильм вполне удовлетворит широкий  спектр зрительских ожиданий. Хотите пожевать попкорн и пообниматься на последнем ряду, глядя, как воришка спасает свою возлюбленную – пожалуйста. Хотите погрузиться в омут человеческих страстей, терзающих душу бога – без проблем. Хотите поразмыслить над вопросами души – вперед. Коэны с системой смирились. Пройас – еще борется.