Подобно признанию в любви парижской эпохе 20-х годов в фильме «Полночь в Париже», очередная новинка Вуди Аллена ‒ это лишь отчасти то же самое по отношению к кино.
После ряда не самых удачных с позиции воплощения авторского почерка картин, вроде «Дождливого дня в Нью-Йорке», Аллен, наконец, возвращается в свою ипостась ‒ уже ставших классическими фильмов-рефлексов. Нельзя сказать, что картина вышла настолько же пронзительной, насколько таковой была, например, «Жасмин» с Кейт Бланшет в главной роли. Но, то ли благодаря нежности и виртуозности цитирования шедевров кино, то ли потому, что зрителю всегда любопытно подглядывать за почти личными переживаниями автора, фильм вышел непринужденным и ностальгическим.
Главным образом «Фестиваль Рифкина» играет не только с калейдоскопом фильмов-классиков, но и с представлениями о психологии их восприятия такими киноманами, как Морт Рифкин. А эта история скорее про киномана, чем про писателя-ипохондрика, который приезжает на фестиваль в Сан-Себастьян вслед за успешной женой-промоутером. Как и полагается историям про стареющие отношения и людей, страдающих в гуще творческой тусовки, не обошлось тут и без любовной фигуры. Пересказывать сюжет настолько тривиально в данном случае, что если вы знакомы с творчеством Вуди Аллена, и уловили сравнение с «Полночью в Париже», то легко сопоставите одно с другим. Но «Фестиваль Рифкина» ‒ это всё же про освобождение вне зависимости от возраста и статуса. Кстати, важно то, как интерпретируется фестиваль. В самой сути своей он двойственен. В реальности – это калейдоскоп пресс-конференций, спецпоказов и модных встреч за бранчем, то есть всё то, чем сегодня являются фестивали. Это бизнес. Но в сознании персонажа фестиваль предстаёт прежде всего в образе киноискусства, в лучших традициях кинофестивалей старых добрых времён. А оно – киноискусство, в свою очередь является частью индивидуального восприятия жизни персонажем. У каждого своё кино. И об этом нам рассказывают цитаты из фильмов классиков.
Кадр из фильма «Фестиваль Рифкина»
Картина цитирует фильмы не столько в идейном смысле, сколько в части стилистики изображения, монтажного ритма. Однако некоторые эпизоды все же интерпретируют и психологические образы, созданные классиками кино. И некоторые из них особенно бережно и по-доброму иронично Аллен вшивает в историю главного героя: это виртуозно разыгранные сцены из фильмов Бергмана «Персона» и «Седьмая печать», нежная стилевая цитата фильма «Мужчина и женщина» Лелуша.
Но по большому счету все цитирование в «Фестивале» ‒ это признание в любви, на первый взгляд выраженное лишь в столкновения героя с пространствами любимых фильмов, в действительности превращается в милую психологическую игру для таких же киноманов, как сам Рифкин. Аллен уже не раз практиковал такие квесты по истории и философии кино. Так в некоторой степени было, например, в его фильме «Тени и туман» – своеобразном посвящении немецкому кино и «Процессу» Кафки. А здесь игра была, возможно, не столь изящной, но не менее забавной и интересной.
После всего вышесказанного возникает закономерный вопрос: нужно ли так хорошо разбираться в кино для просмотра нового фильма Вуди Аллена? Думаю, что в большей степени важнее уметь наслаждаться любовью к кино самого режиссера.
Редакция благодарит дистрибьютора ‒ компанию «Вольга Казахстан» за возможность посмотреть фильм в казахстанском кинопрокате.
